Заголовок страницы

Пастырь и семейное насилие.

2014 .

            Я хотел бы представить свой опыт совмещения двух служений – пастырского и психологического – и коснуться семейных проблем, которые мне представляются первоочередными.

            Первая проблема - пастырская помощь семье. Конечно, семье помогает не только Церковь, но и государственные институты, социальные службы, юристы, медики, психологи. Образуется своего рода бригада, которая могла бы помочь семье, и в ней теперь обязательно присутствует священник, диакон или другой представитель Церкви. На мой взгляд, место священника в этой «бригаде» для нас самих пока до конца не определено. Необходимо определить границы наших возможностей помогать семье, вторгаться в ее жизнь, а также пути взаимодействия между священником, с одной стороны, и психологом, юристом, государственными инстанциями, с другой. Нужны методические разработки, чтобы и молодые, и опытные священники четко знали, как они могут действовать в тех или иных ситуациях. Обсуждая эту проблему со своими собратьями, я сделал вывод, что большинство из них не знает, что делать. И когда не знают, то обычно говорят семье: «Поститесь, молитесь, и Господь вам поможет».

            Вторая проблема – пределы пастырской компетенции. Когда-то мы обсуждали это с психологами и пришли к выводу, что у пастыря гораздо больше дерзновения, чем у кого-то другого. Ни социальный работник, ни психолог не могут так глубоко вторгаться в компетенцию разных членов семьи, как священник, у которого пока еще огромный кредит доверия. Одни священники им пользуются с избытком, а другие боятся вступать в семейные пределы и что-то спрашивать или советовать. Мы должны совместно проделать методологическую работу и определить границы того, что священник должен и может сделать, а что нет.

            Третья проблема – это место консультантов в приходе. В каких-то приходах – и таких много – уже существуют консультанты для семьи. Это не обязательно психологи. Ими могут быть просто подготовленные люди, которые знают, где семье получить помощь или консультацию. Однако не каждому приходу по силам самостоятельно организовать семейное консультирование, и я думаю, что приход может объединить свои усилия с каким-либо консультативным центром и другими организациями.

             Четвертая проблема – это консультации будущих супругов. В «Настольной книге священнослужителя» Булгакова, которая выходила еще до революции, есть важное понятие – «брачный обыск». Это собеседование священника с брачующимися, практически как исповедь, во время которой он выясняет мотивы и препятствия для вступления в брак. Такая беседа позволяла священнику убедиться, что он может людей обручить и венчать, т.е. это было канонической проверкой. Мы могли бы вернуться к подобной практике, но не в прежней полной канонической форме, а, в том числе, в формате семейного консультирования. По моему опыту, половина людей, вступающих в брак, имеет к этому ошибочную мотивацию. И вступившие в такой брак оказываются в зоне риска, а брак имеет высокую вероятность распада. Будет полезно, если на приходе священник вместе с психологом, врачом, юристом и социальным работником возьмёт на себя задачу добрачного консультирования. Это поможет снизить число церковных разводов.

             Пятая проблема, с которой также приходится сталкиваться пастырям, это вопросы сексуальной жизни в семье. Но, на мой взгляд, они не занимают большого места среди прочих вопросов. Об этом мало спрашивают. Гораздо больше вопросов о бездетности и допустимости репродуктивных манипуляций, поскольку растет число бездетных мужчин и женщин (это медицинский факт) и соответственно увеличивается число пар, которые не могут обычным образом зачать и родить детей. Растет число обращающихся в приходы за благословением на репродуктивные манипуляции. Здесь есть много спорных вопросов: некоторые священники разрешают ЭКО, другие строго запрещают. Хотя может ли священник что-либо запрещать супругам? На этот вопрос мы тоже должны ответить.

              Шестая  – материальная помощь семье. Мы оказываем помощь неполным семьям, малоимущим, семьям с инвалидом, а нормальная здоровая семья помощи не получает. Это общегосударственная практика, и не только в нашей стране. Встает вопрос: на что нацелены наши усилия и средства?

              Седьмая (и это важная пастырская задача) – вопрос насилия в семье. Общемировой и российский опыт заключаются в том, что львиная доля психологического и физического насилия (кроме войны) совершается в семье, а не на улице. Важно не только помогать пострадавшим от домашнего насилия, но и разобраться, что считать насилием. В социальной практике, психологии, медицине эти вопросы как-то решены в определенных конвенциях, правилах. А вот для церковного сознания это пока еще не до конца понятно. Многие священнослужители, богословы, отцы и даже матери выступают за телесные наказания. Граница между телесными наказаниями и насилием не определена. Более того, в православной педагогике нередко можно встретить среди рекомендаций методы психологического насилия и манипулирования как средство воспитания: изоляция ребенка, когда с ним не говорят, запирают в отдельную комнату; лишение ребенка средств развития, например, чтения; «двойку получил – на кружок не пойдешь». А это тоже может рассматриваться как насилие.

                 Кто обращается к священнику в связи с проблемой насилия? На исповеди о насилии рассказывают отцы и матери, мужья и жены, бабушки, дедушки и дети. Дети обычно не жалуются на родителей – это и мой личный опыт, и опыт психологов. Из-за так называемой слепой любви, в психологии она называется лояльностью к родителям, дети ничего не рассказывают, даже не исповеди. О насилии, которому подвергались в семье, они начинают рассказывать во взрослом возрасте – в 17–18 лет. А вот женщины жалуются на жестокое обращение.

                   Что делать пастырям, если к ним обращаются пострадавшие от домашнего насилия? Должны ли они вторгаться в семейные дела? Куда направить человека, пережившего насилие? Как ему помочь после этого продолжать любить своих родителей, свою семью? На эти вопросы мы все вместе должны найти ответы.

Последняя важная проблема – разводы. Можем ли мы заниматься профилактикой разводов и когда это делать?Поздно говорить с теми прихожанами, которые уже подали заявление на развод. Это нужно делать раньше, ведь у нас есть одно очень важное "оружие", которого нет ни у кого: мы слышим исповедь наших прихожан, которые подают сигналы о том, что у них кризис в семье, мысли о разводе, они друг друга шантажируют этим, сначала полушутя, а потом всерьез.

                    Перечисленные проблемы представляются мне первоочередными в контексте нашего совещания и для подготовки церковного документа о семье.

Прот. Андрей Лоргус,
директор Института христианской психологии