Методология семейной антропологии

Протоиерей Андрей Лоргус

Москва. Институт христианской психологии.

Два подхода в семейной антропологии.

Казань 2015 г.

Тезисы доклада

1. Вступление

Моя задача — рассмотреть два возможных подхода к проблеме семейной антропологии, в которой сегодня есть, я бы сказал, такая, обостренно чувствуемая нужда. Эта нужда возникает, коль скоро мы занимаемся социальной работой, коль скоро перед нами возникают задачи ответа на жгучие проблемы семейной жизни, семейных конфликтов, семейных реальностей и смыкающихся с семьей проблем общества, государства, культуры и, конечно, религии. А поскольку Церковь активно включена теперь в эту социальную работу, то у нас таких моментов сближения и проблем, с которыми мы работаем, возникает немало.

2.Антропологические подходы к семье и роду: социологический и психолого-антропологический.

Эта проблема там, где происходит вот это вот сближение, и проблемы, которые возникают на границах — на границах религиозного, социального, на границах этнического, межрелигиозного, культурного. Там возникает вопрос о некотором подходе к решению семейных проблем. И разумеется, что такой подход существует. И этот подход может быть назван, условно говоря, социологическим, поскольку ведущая научная дисциплина, которая помогала решать задачи в области семейных отношений, была, прежде всего, социология и социальная психология. Так исторически сложилось. Это не потому, что кто-то выбирал, а потому, что так исторически сложилось. Именно в областях социальных наук или даже можно более уточнить — социологически построенных наук решались многие вопросы, которые теперь мы можем отнести к проблемам семьи в общем и целом.

И вот в этом подходе естественное преобладание социального над антропологическим или над личностным имело место, потому что таковы были методологические основы этих наук, и такой подход давно стал общепринятым, известным, достаточно понятным, так что даже на бытовом уровне некоторые понятия и взгляды на семью у нас закрепились в общем опыте. Он стал общепринятым — этот опыт. Но тут следует сказать, что в этом опыте возникла серьезная угроза и дефицит, потому что этот опыт, основанный на социологических дисциплинах, стал давать сбой, возникли лакуны, в которых непонятно, как работать, и запросы к научному сообществу стали все более напряженные.

Естественно, что на помощь социальным наукам пришли психологические науки. Пришли давно. И поскольку я занимаюсь психологией, и мне приходится с этим часто иметь дело, я должен сказать, что здесь есть определенный перекос. Прежде всего, в отечественной психологии, в которой семейные проблемы, по уже сказанному мной историческому клише, относились к социологическим дисциплинам. Психология семьи и до сих пор в отечественной психологии базируется на социальных, а не на антропологических подходах. Почему так сложилось, это уже вопрос истории, но надо признать, что это и для многих психологов представляет собой действительно угрозу и искажение, собственно, подобного подхода. Почему сейчас это более востребовано воспринимается? Потому что, еще раз напомню то, что я уже сказал, проблемы и угрозы в социальных науках стали очень очевидными, а в социальных практиках просто тупиковыми. Это, прежде всего, насилие в семье, это распад семьи вплоть до прекращения социальной брачной практики, вплоть до потери и утраты смысла семьи и брака как такового, и возникновение такого феномена как человек одинокий. Таким образом, возникает целая система проблем, в которых на сегодняшний день нет очевидного научного подхода.

Наряду с этим разумеется, что для богословия такая позиция не уместна, не приемлема и, разумеется, взоры обращаются к богословской антропологии. Может ли богословская антропология предложить иной подход, в котором брак и семья рассматривались бы в рамках сугубо богословской антропологии? Есть ли таковая? Я на этот вопрос отвечать не стану, а хотел бы этот вопрос сохранить, потому что на него однозначного ответа нет. Но моя задача — подумать вместе с вами о том, каким бы этот подход, если он мог бы быть… как его можно сформулировать. Для этого я сделаю небольшой анализ тех проблем в социальной антропологии, которые существуют и от которых можно, мне кажется, оттолкнуться.

а. Различные антропологические формации: образы бытия, культуры и практики себя

Первое представление об этом, первая проблема — это понимание семьи как социальной единицы. Мы все к этому привыкли, и эту формулу советскую, в общем говоря, со школы знаем: семья есть ячейка общества. Вот эта социальная единица — она никак, в общем, не разработана, и очень трудно представить себе именно в научном смысле, что такое ячейка. Но я думаю, собственно говоря, и не нужно в этом разбираться, потому что за этой фразой какой бы то ни было серьезной реальности с научной точки зрения не существует, но, тем не менее, совершенно очевидно, что по-прежнему на сегодня семья рассматривается как некоторая социальная единица. И история этого вопроса, естественно, уходит вглубь веков. Вот что я и предлагаю сделать как первую часть. А именно, если мы рассмотрим семью в дохристианскую эпоху, прежде всего, то, что нам сделать удобно, и то, что более-менее обозримо, это римское право, в котором и возникало, собственно говоря, и христианское каноническое право, возникала христианская жизнь, в силу исторических особенностей.

3. Римское право: частная семья и правовое отношение

Римское право — это, прежде всего, было право, т. е. система отношений людей между собой и с государством, в котором семья воспринималась, прежде всего, с государственной точки зрения, как система рождения законных наследников. На первый план выдвигалась система регулирования наследственных прав, имущественных, титулов, решение спорных вопросов и т. д. Собственно же говоря, семья как таковая, как внутреннее устройство человеческой жизни, не рассматривалась как проблема общественная, или социальная, или государственная, поскольку это оставалось природной характеристикой человека и, по-видимости, не нуждалось ни в каком осмыслении.

• Два направления: четко очерченных границ не имела, нравственных законов не было, были жены, наложницы, рабыни, но их дети не имели законных прав.

• Цель брака – преумножение достатка и рождение законных детей.

• Юридическое направление, наследование, взаимодействие с гос. Должностями, звания и титулы. Ни общество, ни государство во внутренние дела не вмешивалось.

• Все остальное внуреннее дело семьи, при этом, было представление об ролях, муж был владельцем всей собственности, владельцем жены и детей. Он распоряжался замужеством дочерей и женитьбой сыновей, и наследством. Жена имела свои права, она не была рабой, не была бесправным существом, но её права ограничивались властью мужа.

4. Средневековье: мистерия антропологического и родового, семья, как проекция иерархического.

Наступившая на смену христианская средневековая эпоха привнесла в отношения к семье совершенно новый элемент, который, конечно, в более архаических культурах тоже присутствует, но в христианстве, именно в средневековом христианстве, возникает идея сакральности в семье, которая выражалась словами апостола Павла «малой Церковью». Но разрабатывалось это понятие, прежде всего, не в антропологических, а в теологических конструкциях. Таким образом, мы со Средневековья хорошо знаем, в чем высочайшее призвание семьи в христианстве, — это малая Церковь, но с точки зрения антропологии нам непонятно, как это понимать, как это реализовать, как избежать ошибок и как решать подобные проблемы. Здесь, в этой среде, в Средневековье возникают многие возвышенные образы христианского семейного поведения — идея верности, идея служения, идея преданности и т. д. И только на самом исходе средневекового сознания возникает идея супружеской любви как духовной ценности, к которой призван человек.

• В семье происходят изменения: правовая сторона остается почти что неизменной, римской. Но она иначе понимается и иначе применяется. Законность права дополняется каноном Церкви.

• На первое место выходит сакрально-иерархическое понимание семьи – «малой церкви». Муж не только юридический собствен, олицетворяет собой главу церкви, иерархия семьи повторяет иерархию Церкви. Новые цели – Малая церковь - Домострой.

• В семье принимаются духовно-нравственные ценности: верность, преданность, покорность, служение, жертвенность. Возникают образы верного рыцаря, прекрасной дамы, верности до гроба. Семья – предмет духовного делания.

• Накануне Нового времени возникают образы любви, как самой высокой ценности брака и семьи.

5. Новое время: социализация – социальный концепт, «ячейка общества».

Сменившее ее новое время привнесло и в отношения к семье другие интересы, и семья стала восприниматься… Во-первых, это был отказ от сакрального понимания семьи в пользу прагматических, исторических, прежде всего, экономико-административных представлений. Семья становится социальным институтом, которым руководят, прежде всего, социальные интересы, экономические интересы и, конечно же, интересы государственные. Семья становится некоторым… впервые, может быть, в своей истории, становится чем-то, что делегируется социумом человеку так, что человек становится реципиентом некоторых общественных норм, правил и порядков и воспроизводит свою семейно-родовую жизнь в том числе и с этой стороны.

• Разрушение сакральности, в пользу прагматических, экономико-социальных смыслов.

• Семья рассматривается как общественный институт, как социальный феномен. Необходимая институция общества. Государственная регистрация, брак и развод, наследственность.

• Как экономический союз

• Контракт, сделка, социальная и экономическая. Брачный договор.

• Общественные интересы в создании брака и семьи. Брак, как потребность общества. Цель рождение потомства и создание ячейки общества.

• Любовь – как духовно-нравственная ценность индивидуализма, права личности.

6. Новейшее время: семья, как культурно-исторический феномен.

В новейшее время добавилось еще одно понимание семьи. Это, прежде всего, культурно-историческое. И в значительной степени антропология и психология, начавшие бурное развитие в середине XIX и в особенности XX века, принесли понимание в отношение к семье как этнокультурного и социокультурного феномена, имеющего свою эволюционирующую историю. С этой точки зрения семья стала рассматриваться не только как, собственно говоря, человеческий феномен, но и вообще как феномен животного мира. Такой биолого-эволюционный подход к семье и до сих пор используется как психологически, так и в социальных практиках. Семья человека сравнивается, например, с семьей приматов или с семьей из отряда пернатых, и на основе зоопсихологических закономерностей сравнивается с антропологическими явлениями, и делаются какие-то выводы. Но этот прием и в социальной психологии сегодня, и в антропологии широко применяется, я думаю, что здесь существует об этом достаточно известные…

Новейшее время привнесло иное отношение к семье. Семья стала в большей степени предметом государственного, общественного, правового и естественного научного интереса — семья стала объектом исследования. Прежде всего, с точки зрения экономики, с точки зрения биологии, с точки зрения медицины, но, к сожалению, не антропологии. И совсем пропадает всякое сакральное представление о семье, я имею в виду, прежде всего, научную сферу, не в жизни, а именно в науке. И такой подход сохраняется и в нашем Отечестве до сих пор, на мой взгляд. Особая форма, радикальная форма такого социального подхода к семье свойственна нашему Отечеству русскому коммунизму, в которой семья действительно становится социальной единицей, которая может быть делегирована частному человеку, если он хочет продолжить свою семейно-родовую жизнь. Он получает на нее право при определенных условиях или лишается этого права при определенных условиях. Этот статус семейного брачного права может быть у него отнят или ему предоставлен. Семья может быть против его желания разрушена, ну, например, разводом или отказом, семья может быть разрушена изъятием детей или, наоборот, разрешением на, например, усыновление. Таким образом, семья является не предметом природной жизни человека, а является предметом социальных решений государственного регулирования, правового и прямого административного действия — буквально прямого судебного или административного действия.

Таким образом, такой подход к семье рождает массу проблем перед человеком, в которых он оказывается не только перед семейной жизнью как стихией собственной жизни, собственной антропологической реальности, но и как жизнью вынесенной и проецированной в социальное пространство, административное, правовое, публичное пространство, в котором он вынужден решать свои семейно-родовые проблемы. Это рождает огромный кризис, протест, борьбу, который, в общем, достаточно трагично оборачивается по отношению к человеку, порождает множество трагедий, порождает в ответ не только борьбу и реальное горе, но порождает и протестное поведение, заключающееся в отказе, во-первых, от социального государственного регулирования (так называемые гражданские браки, свободные сожительства и т. д.), в отказе от создания семьи вообще и прекращении (в максимальном таком, радикальном смысле) собственной семейно-родовой жизни, отказе от такой формы человеческого бытия.

Проблем здесь очень много. О них можно много говорить и описывать. Примеров масса. Проблемы эти не только российские, а вообще всего христианского и постхристианского мира. Эти проблемы не касаются фундаментальных традиционных сообществ, которые живут еще, так сказать, средневековым укладом. Там эти проблемы только-только обозначаются, видимо, еще когда-нибудь придут, но они существуют, может быть, и в других формах.

• Семья рассматривается в историко-эволюционистском плане, как феномен развития цивилизации, культуры, как этно-географический и антропо-этнический феномен.

• Любовь – как духовно-нравственная ценность индивидуализма, права личности.

• Добровольность союза двух индивидуумов. Права и обязанности.

• Причины брака не рождение детей, а удовлетворение личных, эмоциональных и сексуальных потребностей (в первую очередь)

• Семья и брак – предмет науки

7. Социалистический подход. Русский коммунизм)

• Семья ячейка общества, а не союз двух личностей (Разрушение семьи, как буржуазного предрассудка).

• Экономические и социальные функции семьи переходят к государству.

• Причины брака не рождение детей, а удовлетворение личных, эмоциональных и сексуальных потребностей (в первую очередь)

• Рождение и воспитание детей – передается заботе государства: ясли, детсады, лагеря, интернаты, детские дома, проч.

8. Христианский подход – библейский реализм, семья, как нормативный образ жизни человека.

Против этого подхода мы предлагаем подход антропологический или онтологический, который основан, прежде всего, на том, что семья и семейно-родовая жизнь является укорененной, с одной стороны, природной жизнью человека, с другой стороны — является его личностной жизнью. Мы исходим из того, что семья и брак — это черты Божественного замысла о человеке. Это не только природная форма, потребность самого человека, как природа человека, но и черты замысла, которые обнаруживают себя не только в том, что человек следует зову своей Богом сотворенной природы, которая, увы, искажена грехом, но обнаруживает призыв к этому и с точки зрения самого богословия, и с точки зрения религиозной практики, и с точки зрения церковной жизни, в том числе даже и литургического, нравственного богословия. Таким образом, семья и брак, с христианской точки зрения, понимается и как природный, и как социо-культурный, и как богословский (в том числе богословский) личностный феномен. Т. е. человеку брак и семья предстоит как духовная задача, как духовная ценность, которая не дана ему изначала в его семейно-родовом опыте, но подразумевается.

Прежде всего, известная нам формула апостола Павла — «малая Церковь». Это задача, в сакральной своей части понимаемая нами достаточно лучше, чем в антропологической своей части, потому что если мы и говорим об этом предельном понимании семьи, то мы ничего не можем сказать о том, с каких начальных этапов это может начинаться. А для того чтобы нам об этих начальных этапах говорить, нам нужно признать одну очень важную вещь — что семейно-родовая жизнь человека, являясь природной, несомненно, укорененной в человеческой Богоданной природе, тем не менее, в реальной своей формации человеку не дана. Несмотря на то, что существует семейно-родовая традиция, существует социально-культурная традиция, существует и религиозная традиция, тем не менее, мы должны констатировать, что всякий рожденный человек не обладает и не может обладать знанием, опытом ведения семейно-родовой жизни. Он этому обучается. Обучается, прежде всего и главным образом, в своей родительской семейной системе и нигде больше. Все, что добавляет социо-культурная, культурно-историческая и религиозная среда, это надстройка. Необходимая, но надстройка.

И отсюда становится понятным, что воспитание в человеке его семейно-родовой культуры — дело его семьи, прежде всего, в основном, и это фундаментальная задача. Исполняется она не тем, что существует некоторая система воспитания семейно-родовой жизни в семье. К сожалению, а может и к счастью, этого ничего не существует. Это происходит естественным путем. И потому те ошибки, которые совершаются на этом пути, они тоже выглядят вполне естественно, завися от множества других разных причин. Хотя существуют некоторые отдельные элементы системных воспитаний семейно-родовой жизни. Ну, например, игры девочек — куклы, домоводство, одежды и т. д. Игры мальчиков в меньшей степени, но тоже в какой-то степени могут быть отнесены к системным практикам воспитания семейно-родовых отношений. Но главной школой семейно-родовой практики является родительская семья, в которой растет человек. Но, тем не менее, мы не можем сказать, что семейно-родовое поведение человека является уже как бы той матрицей, которая записана, как сейчас принято говорить… не очень, на мой взгляд, корректное понятие: «культурный код». Ну, я-то считаю, что такого кода, может быть, и совсем нет, и говорить тут как бы не очень удобно, но, тем не менее, мы все не имеем такой матрицы, она нами формируется как все в человеке, как все подлинно антропологическое формируется самим человеком. В этом главный антропологический христианский подход, который можно называть личностным подходом. Именно личность и есть тот субъект, который формирует свой семейно-родовой опыт.

Здесь очень важно сказать, что одной из антропологических черт личностного подхода является признание свободы. И если таковое признание с нашей стороны имеется, то тогда мы можем, применив его к семейно-родовой жизни, сказать вот какую важную черту. Человек семейно-родовую жизнь выбирает. В отличие от этно-культурной позиции, мы должны подчеркнуть, что семейно-родовая жизнь лежит в области его природы и в то же время в пределах его свободного выбора, стало быть, и отказа. Отказ от семейно-родовой жизни может иметь разные причины, в том числе религиозные, например, монашество. Это сверхъестественная жизнь, которая семейно-родовую традицию для себя не избирает как свой брак, свою жизнь и продолжение рода. Но, тем не менее, мы возвращаемся к главному тезису, — свободное избрание своей семейно-родовой жизни, своей семейно-родовой практики.

А если так, то тогда сакральное предназначение семьи человеческой оказывается не делом природы и следования природе, а преображение этой природы в образ сакральный. Стало быть, сакральность — это не данность, а заданность. И тогда семья — это не то, что нам дано, и надо только выйти замуж и родить детей, а это целая духовная практика, антропологическая практика, в которой и супруги, и дети, и все, кто составляет дом семьи, стоят перед сложными духовными задачами. Они основаны, прежде всего, на понимании свободы, а, во-вторых, на том предельном образе духовной жизни человека, в который в данном контексте включено понимание семьи и брака как цели, а не как то, что начинается с венчания. Брак — это то, что в конце, а не то, что в начале. Венчание — это врата, это начало пути. Собственно говоря, брак в церковном смысле — это то, что супруги могут достичь, а, увы, могут и не достичь, могут даже еще и разрушить.

Тогда понятно, что в семье есть выбор. С одной стороны, выбор должного, природного, выбор семейно-родового, который может иметь и форму отказа. С другой стороны — это выбор духовного, и, по сути дела, христианский образ предлагает выбор сверхприродного, потому что малая Церковь — это не то, что мы умеем делать в своей родительской семье. Это то, чему мы можем научиться в совместном супружеском бытии, в со-бытии в данном случае, поскольку речь идет о со-бытии вместе, основанном на еще одной фундаментальной антропологической константе, которая называется «любовь». Без любви понимание христианского брака, а уж тем более представление христианского брака как малой Церкви построить невозможно. Это любовь как супружеская, так и детско-родительская, и в той и в другой форме, о каждой из которых в этом контексте можно говорить достаточно много.

• Семья и брак черты божественного творения. Основоположная форма бытия человека. Фундаментальная, природная потребность человека.

• Личностная парадигма: Семья и брак – это вышеличный союз двух личностей основанный на свободе и любви. Добровольный и ответственный.

• Цель брак – духовное единство основанное на любви. Брак – духовная и религиозная цель развития личности.

• Семья – фундаментальная ценность человечности, образ бытия человека, подлинность его природы, замысел Божий о человеке. Малая церковь.

• Рождение детей – плод любви и брака. Самореализация личностей в семейно-родовой жизни.

• Семья – основа социума. Социум – продолжение семьи и вспоможение семье. Природа брака не социальность, а природа человека. Социальность - следствие семейно-родовой природы.

• Воспитание детей – семейно-родовая задача, а не социальная.

Таким образом, онтологический христианский подход к пониманию семьи сдвигает весь смысл семьи и брака с социального контекста на антропологический, духовный контекст, личностный контекст, только в котором мы можем поставить и решить те задачи, которые стоят сегодня перед нами. Решить не сразу и решить неоднозначно, возможно, многие решения могут иметь несколько различных значений, например усыновление детей, например, рождение детей с помощью биотехнологий (это вопрос до сих пор открытый и не имеющий одного решения), вопросы развода, вторых браков и т. д. Все эти задачи, которые нам предстоит решать не с точки зрения социальных наук, а с точки зрения, собственно говоря, антропологических наук.

9. Семейно- родовой образ жизни.

• Любовь супружеская и детско-родительская

• Родовой смысл развития и достатка

• Трансгенерационный смысл жизни и истории

• Достаток, богатство, призвание.

• Порядок, законность, власть, политика.

10. Семья, как перекрёсток личного и семейно-родового.

• Конфликт личного и родового

• Самореализация и сохранение рода.

• Нарушение личностного и священного. Проклятие рода.

• Служение Богу и людям и продолжение рода. Святые.

Ответы:

М: Спасибо, отец Андрей, за очень актуальный доклад. Действительно, для нашей эпохи характерны проблемы семьи, семейных отношений, семейных ценностей, впервые обозначены очень важные подходы к пониманию и к разрешению проблем. Вопросы к отцу Андрею?

М2: Отец Андрей, хотелось бы поблагодарить Вас за замечательный доклад. Вот учитывая прозвучавший потрясающий предыдущий доклад Сергея Сергеевича ??? (28:53), хотелось бы спросить Вас: скажите, а не кажется ли Вам, что можно было бы семью описать как раз в терминах, предложенных Сергеем Сергеевичем, «размыкания себя» и говорить о ??? (29:10) человека, прелести человека, ??? (29:12) человека, человека семейного?

ОА: Я думаю, что прежде всего вопросы супружеской любви всего удобнее было бы как раз описать вот в этом размыкании себя. Если бы вопрос стоял только бы об этом. Потому что все-таки семейно-родовая жизнь заключается не только из супружества, там есть и другие реальности — это, прежде всего, дети. И вот тут возникает очень серьезная проблема: каковы сходства и различия в этом, основанном на любви, безусловно, общении между супругами и между супругами и их детьми? Хотя на самом деле еще между супругами и их родителями. Здесь очень многоплановые взаимоотношения, но хотя бы вот эту пару разобрать. И мы должны признать здесь, что эти отношения не находятся в одной плоскости. Супружеские отношения находятся в горизонтальной плоскости, а детско-родительские — в вертикальной, в иерархической плоскости. Если мы будем рассматривать супружеские отношения как иерархические, то да, мы поймем с точки зрения домостроя, но тогда мы не поймем и не сможем их реконструировать, а стало быть, и решить некоторые практические задачи с точки зрения духовного опыта и единства как малой Церкви. Так что да, можно, но не все задачи пока, как мне кажется, удоборешаемы.

Ж: Уважаемый отец Андрей, вот Вы сказали, что православные семейные отношения, самое главное в них — это свобода и любовь. Скажите пожалуйста, как это входит в соответствие с существующими биологическими православными установками, что муж — глава семьи, как раз с домостроем, о котором Вы сказали?

ОА: Семейная иерархия и совокупность всех семейных отношений и семейных ролей, несомненно, очень важный материал для антропологии семьи, но он находится в плоскости природных отношений, несомненно. Но человеческая жизнь — это, прежде всего, жизнь личностная, в которой природное не является исходным и не является целью. Цель человеческая (индивидуальная и семейная) сверхприродна. Поэтому и все ролевые установки, и все взаимоотношения в семье могут быть человеком приняты или не приняты. И как такие они могут развиваться и становиться духовными задачами или нет. Мужчина не может сказать, что поскольку я с тобой венчан и состою в законном браке, я твой глава, потому что он главой для себя самого (хотя это такой, литературный феномен все-таки) должен еще стать, он должен разобраться в этом опыте традиционном: а что это означает — быть главой? что значит быть духовным лидером в семье? какова эта внутренняя практика, чтобы возрасти до этого? Значит, это предмет свободного выбора, предмет духовного возрастания, предмет делания. Если это понимать именно в деятельностном плане, а не в сущностном, то тогда как раз и нам легче отнестись к этим предельным установкам: муж — глава семьи, как Христос — глава Церкви.

М3: Вот Вы говорили, что именно в семье у ребенка зарождается первая настройка. И вот современная западная культура ??? (33:53) семью однополой и предполагает усыновление детей в этой семье. Как Вы считаете, возможно, чтобы дети, которые выросли в такой семье, имели бы возможность потом строить нормальную семью в нашем понимании ??? (34:09), как-то выйти вот из этой настройки, чтобы создать нормальную семью мужчины и женщины?

ОА: Если мы исходим из антропологии, из антропологических установок, то тогда, конечно, нет. Тут ответ очень прост. Нет в антропологии человека никакой однополой семьи и быть не может. Но когда мы говорим о том, какие результаты это даст, то результаты уже дало, и уже мы их знаем, и они предметы антропологических, психологических и социологических исследований. Такие работы уже ведутся, и они показывают искажения не только семейно-родовой жизни, но и искажения личностной структуры человека. Т. е. это приводит не просто к ущербу личной жизни, это приводит к искажениям структуры личности человека, т. е. детей, которые растут в однополой семье. Так что тут все патологично. Общество, которое согласилось на подобные эксперименты, теперь уже вынуждено научно обслуживать эту патологию и что-то с ней делать, потому что проблема нарастает как снежный ком. Несмотря на то, что процент этих браков ничтожно мал, но, тем не менее, проблем с ними очень много.

Методология семейной антропологии.docx

Скачать DOCX • 30KB